Кое-где ещё лежит снег. Мы отмываем им миски после завтрака, окунаемся в него по колено при поиске КП, хрустим подтаявшими, свалявшимися сугробами, выбирая место под палатку. В середине апреля, после прошедшего потепления, последний снег вызывает неприятное удивление и, почему-то, жалость.
Холодно.
Мы приехали на место к полуночи. Высыпались втроём из тёплой машины, сонные и разморенные, в поисках еды и сна. В темноте светились уютным светом палатки оргов, где-то внизу, в овраге, лениво ползла река. Больше всего нас поразило то, что никого нет, кроме оргов и нас. Посреди ночи загалдели приехавшие сокомандники. Мы вылезли из протопленной нашим дыханием палатки, выпили, закусили, разбудили недовольного Хомяка, и снова пошли топить палатку.
Утром, в день соревнований, всё то же запустение. Неспешные кофе и завтрак, машины до места старта. Ледяной ветер и солнце на сборе судов. Разодранные в кровь пальцы - жестокий байдарочный конструктор. Толпа народа у кромки воды, разномастные и разношёрстные лодки. У хвоста на спасе яркий номер "26", у меня на носу Вьюна скотчем приклееная карта дистанции - шестнадцать километров речного танца.
Команда в пять человек на три судна - катамаран-двушка, мы и слаломный каяк - энтузиазм, страдание, амбиции, неизбежность и упоротость. На первом этапе набрали штрафов, на втором замёрзли, на третьем метко попали морковкой в проплывающее мимо судно. На четвёртом я даже оживилась и принялась вовсю крутить Вьюн по воротам вместе с хвостом.
В итоге седьмое место по скорости из пятнадцати возможных. Даже как-то обидно, но медленный и ленивый катамаран подгонять никто не захотел бы.
Вечером Хома, растянувший между берёзами слек, забавно балансирует босыми ногами на узкой стропе. Горячий чай, и я, наконец-то, чувствую свои промёрзшие ноги. Тепло глинтвейна внутри, тепло костра снаружи. Песни Нау и Белой Гвардии бередят мысли, затягивают внутрь. Шутки, тосты за открытие сезона.
Наутро галдёж огромного лагеря Абриса в трёх метрах от нашей палатки. Холодные и мокрые носки грею своими же ногами - эстафета на воротах всё теми же тремя судами. Страдание в последний момент пасует, её место занимает Хомяк. Надевает её спас-жилет и шлем, из-под которого торчит спутанная грива. Та ещё девка, только борода с усами не в тему.
На трассе получаю от этой "девки" хлопок по ладони - ментальная эстафетная палочка. Привычно уже крутимся с хвостом по воротам. Три минуты на наше соло, чистое и быстрое. С радостью снимаю сырые носки, сухарь, отогреваю у костра замёрзшие пальцы. Четвёртое место, проиграли две секунды.
Хвост в расстройстве, я в радости. Без медалей, но с вечерним костёрным уютом и чувством пройденного маршрута. Почти как выполненного долга, но нет - это другое. Не просто держать себя в форме для воды - не стоять на месте, течь, как течёт река, разливаться весной, проживать расшевелившуюся жизнь каждым движением.
Дома горячий чай, ванна и планы по "сбыче мечт". Дома весна.